Прокатная десятка

Кинокритик Юлия Шагельман: «Фил Барантини, больше известный как актер суровых британских сериалов, свой предмет хорошо знает: прежде чем найти себя в шоу-бизнесе, он двенадцать лет проработал поваром. "Точка кипения" — его вторая полнометражная режиссерская работа, развивающая и расширяющая короткометражный дебют с тем же названием, снятый в 2019 году. И главный герой здесь тот же — шеф-повар в исполнении Стивена Грэма, чье помятое лицо и ливерпульский акцент знакомы зрителям по "Большому кушу" и опять же сериалам. И основной (а точнее, единственный) технический кунштюк тоже — это съемка одним кадром, без монтажных склеек. Камера оператора Мэттью Льюиса неотступно следует за персонажами, фиксируя все, что попадается на пути, будь то ожесточенный спор о степени прожарки ягненка, грязная ложка, рассеянно брошенная обратно в миску с лимонным курдом, предназначенным для сегодняшнего десерта, или захлопнутая прямо перед лицом дверь. С одной стороны, этот прием создает эффект присутствия и создает драматическое напряжение даже там, где для него нет особых сценарных оснований, с другой — непрерывное движение не дает возможности установить эмоциональную связь ни с одним из персонажей».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Общество нечистых тарелок».

Кинопрокатчик «Каропрокат»: «История любви сына имама Шамиля Джамалутдина и Лизы Олениной на фоне драматических событий военной истории России первой половины XIX века. Джамалутдин вошел в историю как "великий заложник", и фильм — это попытка ответить на вопрос: заложник большой политики или большой любви. Исторический контекст заката Николаевской эпохи, на фоне которого разворачивается история о любви и предательстве, чести и долге, служении отчизне и верности данному слову станет ключевым для фильма».

Кинопрокатчик «Иное кино»: «"Земляничная поляна" — во многом автобиографическая картина Бергмана, наполненная личными переживаниями и воспоминаниями самого режиссера. Однодневная поездка по летней Швеции в фильме превращается в духовное путешествие по закоулкам памяти и сопровождается столкновениями со страхами, сожалениями и одиночеством. В образе главного героя истории, стареющего профессора медицины, воплотился конфликт Бергмана с родителями и одновременно внутренние противоречия, раздирающие 37-летнего успешного режиссера».

Кинокритик Андрей Плахов: «Клон начинает жить своей жизнью, заводит собственные отношения с матерью и бойфрендом Сары. Выясняется, что и ту, и другого гораздо больше устраивает новая Сара — более совершенная во всех отношениях, в том числе и по характеру: она общительна, доброжелательна и практически лишена недостатков. Проблема возникает, когда настоящая Сара, которую уже почти похоронили, чудесным образом выздоравливает. Она намерена дезактивировать свой клон, но не тут-то было: у клонов тоже есть свои права, и решить конфликт можно только в публичном смертельном поединке. Выживет в нем лишь один — или клон, или оригинал. Подобные поединки с использованием пяти видов оружия уже вошли в практику, сформировали свои ритуалы и пользуются бешеной популярностью у зрителей. Так что Саре, которой раньше становилось дурно при виде крови, приходится осваивать культуру насилия и брать уроки у мастера боевых искусств».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «По клонной плоскости».

Кинокритик Юлия Шагельман: «В фильме, сценарий которого Василиса Кузьмина написала сама вместе с Юлией Гулян, во многом основываясь на книге Александра Ратнера "Тайны жизни Ники Турбиной", пропитанное стихами детство героини подано как предисловие, в нескольких документальных кадрах — там и Евтушенко, и Венеция, и полные залы благодарных слушателей. Основные же события спрессованы в несколько месяцев одного года, не названного, но безошибочно определяемого по приметам времени, теснящимся в кадре и на звуковой дорожке. Здесь носят кожаные куртки, тяжелые ботинки, ожерелья-чокеры и радикальное мини, обсуждают "Матрицу" и "Шестое чувство", слушают "Наутилус" и "Мумий Тролля", в заставленных советской мебелью квартирах к выцветшим обоям прилеплены плакаты с группой "Би-2", а в какой-то момент на экране мелькнет первое русскоязычное издание "Гарри Поттера". Это 2000 год».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «В семье не без уродования».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Четыре дня из названия фильма — это срок, который отделяет наркозависимую Молли (Мила Кунис) от спасительного укола опиумного антагониста налоксона. Препарат блокирует действие опиатов, делая кайф невозможным, с его помощью Молли должна суметь продержаться целый месяц без новой дозы. Затем последует новый укол, еще один месяц без наркотиков, и так постепенно, глядишь, она выберется из зависимости. Для Молли это единственная надежда, ведь на опиатах она сидит со школы, когда добрый доктор прописал умнице и отличнице, растянувшей коленку, оксиконтин. С тех пор миновало полтора десятка лет вранья, разочарований, воровства, ночевок на улицах, бесполезных попыток детоксикации — как сообщает сотруднице очередного реабилитационного центра мать Молли Деб (Гленн Клоуз), всего их было четырнадцать, нынешняя — пятнадцатая».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Созависимое исследование» и «Обыкновенное несчастье».

Кинопрокатчик «Russian World Vision»: «Каша твердо решает начать жизнь с чистого листа, но прошлое не готово так просто его отпустить. Опасные люди являются за ним прямо в реабилитационный центр, и с этого момента Каше приходится пуститься в бега. Вернувшись в родной город, он попытается спасти не только себя и своего брата, попавшего в тюрьму, но и девушку Асю, которую, как и его когда-то, стремительно затягивает водоворот зависимости и криминала».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Если действие предыдущего фильма Давыдова "Пугало" происходило на грани между мирами людей и духов, а главная героиня, шаманка, была между ними связующим звеном, то "Нелегал" остается картиной реалистичной. Однако мистика все равно ощущается в прозрачном разреженном воздухе здешних пейзажей, которые распахиваются на экране, когда герой вырывается из городской скученности и толкотни. Украшенное ленточками священное дерево — не какая-то этнографическая диковинка, это часть привычной жизни, и пассажиры маршрутки, остановившись на недолгий привал, складывают у его корней скромные приношения (печенья, мелочь, зажигалку) с такой же обыденностью, как угощают попутчиков домашними пирожками. Совпадение ли, что благодаря такому дереву Нурбек встречает старого охотника (Степан Бурнашев-старший), который становится первым человеком, принявшим его как своего?»

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Рельеф неместности» и «Чужой снег».

Кинокритик Юлия Шагельман: «В основу фильма легла история настоящей Фахри и образованного ею женского кооператива, которую режиссер и автор сценария Блерта Башолли увидела по местному телевидению. Она почти не приукрашивает ее: всех художественных метафор в фильме — повторяющийся сон Фахри, в котором она видит своего мужа тонущим и себя вместе с ним (выжившие деревенские жители считают, что сербы утопили мужчин в местной реке), да те самые ульи со злыми пчелами — память об утрате, которая продолжает почти ежедневно причинять боль. В целом же картина снята в скупой манере cinema verite, а сцена, в которой женщины выходят на митинг с портретами пропавших близких, и вовсе кажется вырезанной из новостной хроники».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Неравный рой» и «История в повседневности».

Кинокритик Михаил Трофименков: «Уверенно обжив Голливуд, попрактиковавшись в евразийских суперпостановках из татаро-монгольских времен и фэнтези, Бодров вернулся к интонации, которая прославила его еще на излете Советского Союза. К интонации "Непрофессионалов" (1985), "Каталы" (1988) и "СЭР" (1988). К историям не то чтобы маргиналов, но людей на обочине жизни, вытесненных туда социальным роком. На этот раз речь идет о роке, так сказать, комбинированном — социально-физиологическом. Герои "Дышите свободно" — не просто заики, но заики на той грани недуга, за которой вообще исчезает возможность коммуникации между людьми. Бодрову хватило такта не приглашать на главные роли неподдельных страдальцев, что было бы, с одной стороны, политически корректно, а с другой — вышло бы чистой спекуляцией на человеческой беде».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Несовершенно верно».