30 лет залоговым
аукционам

«Сибнефть», «Нафта-Москва»

Покупка 51% акций компании «Сибнефть» за $100 млн Нефтяной финансовой компанией (НФК), гарантом которой выступал Столичный банк сбережений (СБС) Александра Смоленского. За НФК, как считалось в то время, стоит Борис Березовский. А спустя много лет оказалось, что единоличным собственником «Сибнефти» всегда был Роман Абрамович.

История «Сибнефти» в наибольшей степени подходит под термин «олигархическая». Изначально благодаря флеру Березовского. Спустя почти 20 лет — из шокирующих показаний на процессе в Лондоне между Березовским и Абрамовичем, когда всплыло все грязное белье олигархов, в том числе и детали приватизации «Сибнефти».

Вот как описывал аукцион Пол Хлебников: «Аукцион по продаже акций "Сибнефти" состоялся 28 декабря 1995 года. Стартовая цена составила $100 млн. Было два конкурента: Инкомбанк, чья дочерняя металлургическая компания "Самеко" предложила за пакет акций $175 млн, и НФК Березовского, предложившая $100,3 млн. Еще за несколько месяцев до аукциона Березовский решил, что победителем станет он. Но как нейтрализовать соперника? Некоторое время спустя глава Госкомимущества Альфред Кох рассказал мне, как прошли торги. "Аукцион начинается. Вдруг, как у Гоголя в "Ревизоре", раздается "стук сапог". Открывается дверь. Заходит человек и кладет на стол комиссии факс: "Я, Иван Иванович Иванов (фамилии не помню), директор завода "Самеко", отзываю свою заявку". Все. Конкуренции не было. Остался один покупатель, и он победил".— "Что в этом такого странного?" — "Я, находясь в твердом уме и здравой памяти,— ответил Кох,— подав однажды заявку на аукцион, не придумаю завтра ее отобрать, тем более что речь идет о ста или двухстах миллионах долларов. Директор "Самеко" — кажется, его фамилия Оводенко — подал заявку (и снял ее). Что-то должно случиться в течение нескольких дней, чтобы я наплевал на своего хозяина (Инкомбанк), наплевал на то, что я буду выглядеть просто смешно на старости лет..." — "Вы думаете, он сделал это против воли Инкомбанка?" — спросил я. "Абсолютно. На сто процентов".— "Но почему?" — "Жизнь дороже, наверное, чем хозяин,— усмехнулся Кох.— Ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться". Тем не менее требовался по крайней мере еще один участник, чтобы аукцион состоялся. Весьма кстати подвернулась компания "Тонус", представлявшая интересы Менатеп-банка и одновременно дававшая финансовые гарантии НФК Березовского. Она предложила $100,1 млн. НФК предложила $100,3 млн (всего на $300 тыс. больше стартовой цены) и выиграла аукцион».

Сам Инкомбанк на торги допущен не был — представителя банка в Госкомимуществе признали не имеющим полномочий. По-настоящему интересной история стала в 2011 году, когда Роман Абрамович и Борис Березовский комментировали ее на судебном процессе в Лондоне как враги.

Абрамович под присягой заявил, что залоговый аукцион по «Сибнефти» носил фиктивный характер: Березовский вместе со своим деловым партнером Бадри Патаркацишвили кулуарно договорились с другими претендентами, что позволило без всякой конкуренции получить актив по стартовой цене. Более того, сделка была профинансирована собственными средствами компании: «Сибнефть» была куплена на кредиты, выданные «Ноябрьскнефтегазу» и Омскому НПЗ.

В версии Абрамовича, сама идея покупки «Сибнефти» появилась у Бориса Березовского после того, как стала известна схема залоговых аукционов. Созданную в октябре 1995 года «Сибнефть» Березовскому удалось в последний момент включить в список активов залоговых аукционов, причем не ожидаемые 49% (тогда бы контрольный пакет оставался у государства), а сразу 51% акций. Но активом заинтересовался Инкомбанк Владимира Виноградова. Причем Абрамовичу и Березовскому было известно, что «Инком» готов заплатить за «Сибнефть» вдвое больше. У них столько денег не было. Как рассказал в суде Абрамович, после переговоров Патаркацишвили с топ-менеджментом «Самеко» тот свою заявку отозвал.

Но причем тут МЕНАТЕП, у которого формально выиграли Абрамович и Березовский? По версии Абрамовича, группа Михаила Ходорковского (признан иностранным агентом) просто подстраховывала их заявку. Ну и наконец, и без Абрамовича уже 28 декабря 1995 года было понятно, что все, кроме Инкомбанка, в этих торгах свои: банк СБС Александра Смоленского вместе с Абрамовичем и Березовским предъявил на аукционе гарантии МЕНАТЕПа, а МЕНАТЕП в партнерстве с Абрамовичем и Березовским — гарантии СБС. Лишних в этой конструкции не было, поэтому Инкомбанк, который позже пытался судиться по итогам аукциона и последующих инвестконкурсов по «Сибнефти», просто мешал взять актив по стартовой цене тому, кто, собственно, и уговорил правительство этот актив создать.

Нефтяной рынок России с этого неловкого момента на время приобрел двух важнейших игроков — Романа Абрамовича и Бориса Березовского. Первый, вообще мало кому известный, вел себя тихо — и был занят консолидацией большей части оставшихся 49% акций «Сибнефти» на инвестконкурсах 1996 года (окончательно «Сибнефть» перешла в собственность структур Абрамовича лишь в 1997 году). Его старший партнер, или «крыша» на несколько лет, стал участником едва ли не всех интриг в нефтегазовой индустрии страны. Причем хаотические попытки Бориса Березовского использовать «Сибнефть» как стартовую площадку для чего-то воистину грандиозного так никогда и не увенчались успехом. Активность Березовского, видимо, была причиной постоянных атак на «Сибнефть» и ее акционеров со стороны силовых органов: уголовные дела заводят даже на Абрамовича. Наконец, в августе 2001 года «Сибнефть» от имени акционеров заявляет: Борис Березовский не является ни ее акционером, ни ее бенефициаром, он «Сибнефти» — никто, оплачиваемая политическая «крыша». Собственно, эта история и стала основой судебного процесса в Лондоне, который Березовский проиграл.

Манера ведения дел Березовского и его сотоварищей на залоговом аукционе по «Сибнефти» сформировала собирательный образ всех залоговых аукционов. Здесь было все: и интриги в Кремле и Белом доме, и оспаривание доверенностей юристов, и явное нежелание платить хоть на доллар больше стартовой цены, если можно не платить, и опаздывающие самолеты с документами, и ночные острые переговоры за кулисами накануне аукциона, и демонстративно хлопающие ресницами госчиновники, и чемоданы с наличными, и изощренные схемы с ООО, ЗАО и банковскими счетами. Ничего удивительного в том, что романтика этого залогового аукциона многим казалась плохо отличимой от романтики из политических детективов, а также и чисто криминальных романов.

Второй залоговый аукцион 1995 года касался 15% акций АО «Нафта-Москва», и никакой особенной конкуренции на этом аукционе на наблюдалось: пакет акций, не влияющий ни на что в акционерном раскладе государственного нефтетрейдера, купили через промежуточные структуры за $20 млн менеджеры самого нефтетрейдера. И это была очень плохая для государства сделка. «Нафта-Москва» в 1995 году — название мало кому известное, поскольку все отлично знали старое название этой группы компаний — «Союзнефтеэкспорт». Советский государственный трейдер нефти и нефтепродуктов имел отличную сбытовую сеть во всем мире, продавая десятки процентов российского нефтеэкспорта, имел собственную добывающую базу в Ульяновске. Наконец, если стоимость российских активов определялась в конце концов российским фондовым рынком, то с «Нафтой-Москва» все было лучше — компания контролировала неплохую сеть автозаправок в Финляндии и неплохие портовые активы в Европе.

Сколько стоит «Сиданко» или ЮКОС в 1995 году, мало кто может честно сказать, но «Нафту-Москва», даром что трейдера, на Западе оценивали в этот момент в сотни миллионов долларов по нижней планке. В России все было иначе: с могущественным менеджментом «Нафты-Москва» никто даже из нефтяников связываться не собирался, пакет ушел за скромную сумму, назначенную Госкомимуществом. По сути, это была легкая дань с бывшего советского гиганта, к которому никто подходить близко не собирался. Имена людей, откупившихся от государства и начавших таким образом приватизацию компании, публично не назывались — как неизвестно и то, когда, как, за какие деньги и при каких обстоятельствах контроль над ней начал приобретать миллиардер Сулейман Керимов. Говорили всякое, совладение «Нафтой-Москва» после залогового аукциона приписывали в том числе Роману Абрамовичу, наиболее распространенной версией является мнение о том, что «Нафта-Москва» де-факто принадлежала ее гендиректору Анатолию Колотилину. Так это или не так — теперь уже неважно: могущество советско-постсоветского трейдера было велико, но кризис 1998 года компанию фактически обанкротил. Государство, не управлявшее «Нафтой-Москва» до залогового аукциона, не управляло ей и после: скорее, полученные деньги на аукционе — все, что удалось получить от «Нафты-Москва» в бюджет от ее приватизации.