Правительство готовит официальную оценку налоговой нагрузки на отрасли промышленности

Как стало известно “Ъ”, Белый дом продолжает на более твердой методологической основе дело помощника президента Андрея Белоусова, вылившееся в бурное обсуждение год назад «списка Белоусова» (см. “Ъ” от 10 августа 2018 года). К 15 мая по поручению вице-премьера Дмитрия Козака Минэкономики подготовит официальную оценку фискальной нагрузки в разных отраслях промышленности РФ. Минфин относится к идее скорее скептически, предлагая оценивать доходность проектов в отраслях, а также дифференциацию внутриотраслевого фискального бремени — этим уже занимается ФНС. Методика уже вызвала споры и в ведомствах: есть несколько способов оценки налогового бремени в зависимости от того, для чего она нужна.

Как стало известно “Ъ”, в феврале—марте у вице-премьера Дмитрия Козака прошла серия совещаний, посвященных проекту методики оценки фискальной нагрузки в промышленности. “Ъ” ознакомился с позициями ведомств по рабочему проекту методики Минэкономики конца 2018 года — у них есть содержательные разногласия, до конца не снятые. Сейчас состояние процесса таково: к 15 марта в правительстве ожидается финальный вариант методики Минэкономики, до 15 апреля ФНС, не нарушая режим налоговой тайны, в агрегированном виде представит Минэкономики данные для вычисления конкретных показателей фискальной нагрузки, а 15 мая Белый дом получит от Минэкономики (совместно с Минэнерго, ФАС, ФНС и Минфином) официальную оценку разницы в фискальной нагрузке различных отраслей промышленности в России.

Последний раз тема дифференциации налоговой нагрузки обсуждалась осенью 2018 года. Тогда стало известно о письме помощника президента Андрея Белоусова президенту Владимиру Путину — оно обращало внимание на получение рядом крупных холдингов конъюнктурных доходов и разницу в налоговой нагрузке на отрасли. По данным “Ъ”, идея «выравнивания рентабельности» Андреем Белоусовым приводилась для очередного возобновления дискуссии о «стимулировании» промышленных инвестиций под флагом уменьшения экологической нагрузки через применение «наилучших доступных технологий» (НДТ) — этой темой помощник президента занимается как минимум с 2015 года, а на деле раньше.

Обсуждение письма и сверхжесткой реакции на него Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) имело обширные последствия. Появилась рабочая группа первого вице-премьера Антона Силуанова по обсуждению инвестпроектов крупного бизнеса, под часть заявленных ей РСПП инвестпроектов переформатирована инфраструктурная программа-нацпроект. Минфин готовит «инвесткодекс» на базе соглашений о защите и поощрении капиталовложений, а схема НДТ в смягченном виде вошла в нацпроект по экологии. Наконец, сама идея «принуждения к инвестициям» на базе концепции несправедливого распределения налоговой нагрузки в отраслях официально отвергнута всеми, вплоть до Владимира Путина.

Между тем в сентябре 2018 года, в разгар споров о «списке Белоусова», тема была «расписана» в правительстве Дмитрию Козаку. Отметим, Андрей Белоусов приводил в письме свои расчеты — не фискальной нагрузки, а «рентабельности по EBITDA» для крупных компаний, но Дмитрий Козак 24 октября 2018 года поручил Минэкономики разработать методику оценки именно налоговой нагрузки «в зависимости от доли добавленной стоимости в создаваемой продукции». Методики еще нет, есть лишь «методические рекомендации» Минэкономики, но даже этот предварительный документ вызвал споры.

Беспокойство Минэнерго «методическими рекомендациями» естественно.

Расчеты Минэкономики показали (также совершенно предсказуемо), что наибольший уровень фискальной нагрузки в РФ приходится на нефтегазовую отрасль, поэтому из предложенной формулы сразу изъяты НДПИ (как рентный платеж) и НДС (как косвенный налог). Минэнерго также настаивает на исключении из оценки акцизов (как косвенных же налогов), а также совместно с Минфином, который и сейчас стоит на этой позиции, расходов на услуги госмонополий. В нефтянке это принципиальный вопрос: услуги «Транснефти» отрасль отчетливо рассматривает как вариант «неналогового платежа». Минэкономики же против — в переписке ведомств указаны только формальные причины, но, вероятно, включение тарифов госмонополий в формулу расчета для Минэкономики принципиально в силу позиции ведомства об их ограничении как аналоге налогового стимулирования экономического роста. За позицией же Минэнерго можно видеть желание ограничить расчетные «сверхприбыли» ТЭКа.

Возражения Минфина, анализировавшего проблему вместе с ФНС и НИФИ, более системны.

Главное — однозначного взаимного соответствия между добавленной стоимостью и глубиной переработки продукции нет, и рассчитывать фискальную нагрузку как отношение «валовой добавленной стоимости» к части налогов некорректно — лучше, как инвесторы, оценивать посленалоговые доходности отраслевых проектов, поскольку у инвестора всегда есть инвестальтернативы в других отраслях (и, отметим, в финансовых инструментах). Есть проблемы и с учетом амортизации (в частности, нематериальных активов — амортизация рассматривается Минфином скорее как явление отчетности, а не как физический процесс), и с понятиями «добавленная стоимость» и «операционная выручка», не вполне совместимыми со стандартами МСФО, на которых основана оценка.

В Минфине вообще считают целесообразным вычислять не «межотраслевую» разницу налогового бремени, а отраслевую.

ФНС давно использует этот показатель во внутренней практике — он позволяет вычислять агрессивную налоговую оптимизацию. Ведомство Антона Силуанова замечает также, что оценка фискальной нагрузки принципиально зависит от того, для чего она нужна. В переписке прямо не задается вопрос о том, зачем Дмитрию Козаку и правительству после 15 мая потребуются такие цифры, но Минпромторг, например, прямо упоминает возможность правительства оценивать «целесообразность» изменения налогообложения отраслей, хотя официальной позицией является «мораторий» на изменение налогов до 2024 года. Отчасти же о целях расчетов можно судить по показателям, обсуждавшимся Минэкономики в приложениях к методике: это «доходность на активы», CAPEX/EBITDA, «дивиденды в валовой добавленной стоимости за вычетом» налогов, «чистый долг/EBITDA»: идея «стимулирования инвестиций» все же не умерла, хотя и отвергнута официально.

Обсуждение «фискальной нагрузки» в деталях показывает, насколько исполнительная власть в последние годы отдалена от практики крупного бизнеса. Например, оценки практически игнорируют понятие «периметра консолидации» групп для МСФО (иностранные активы компаний заведомо вне схемы, что для глобализованного бизнеса просто некорректно), исключают из расчета «разовые сделки» (в доброй половине случаев для крупных холдингов РФ это принципиально изменяет оценки), агрегируют показатели за пять лет (что редко совпадает с длиной инвестцикла в отрасли), а «промышленные» инвестиции в расчетах, исходя из формул, отделены от «финансовых». Лишь Минфин в переписке оперирует понятиями «нормы прибыли» и «эластичность спроса» — а без этих терминов понять, почему одни отрасли в экономике платят удельно больше налогов, а другие меньше, невозможно в принципе.

Дмитрий Бутрин, Денис Скоробогатько